Ночь длинных ножей - Страница 55

К оглавлению

55

— Это случается, — Алейников наложил мяса с картошкой. — И что ты хотел мне сказать?

— Я хотел? — удивился Шимаев.

— Ты хотел.

— Да, хотел, — кивнул он, наливая себе в стаканчик немножко водки, а Алейникову пиво.

— Не стесняйся…

— Не знаю, как начать. Это, в общем-то, совершенно не мое дело. Просто люди меня просят. Я откликаюсь. Я всегда всем помогаю, особенно когда дело благое. Вот такой я человек.

— Дальше.

— Родственник… Я дел с ними не имею. Он просто тоже хороший человек. И всем помогает. Он говорит, что…

— Слушай, не томи. Без тебя проблем полно.

— Он сказал, что знает людей, которые хотят отдать американца.

— Чего? Это кого?

— Врача.

— Майкл Грэй?

— Грэй?… Кажется, да… Который недавно пропал.

— Кто отдаст?

— Люди.

— За деньги?

— Не знаю… Человек сам с вами встречаться боится… Я его приведу… Поговоришь… Только прошу, зла ему Не делай. Он от доброты помогает. Он сам не бандит. Ничего не знает. И его не особо ценят. За него ничего не получите, клянусь Аллахом.

— Тебе зачем это?

— Я ничего не имею. Кроме уважения.

— Со всех сторон?

— Точно. А уважение в наших краях дорогого стоит.


Глава 22
ДО ХУДШИХ ВРЕМЕН


Таких схронов между первой и второй чеченской войной понаделали немало. Бетонный бункер где-то в степи, который по только ему понятным приметам может найти тот, кто запрятал сюда все это оружие.

Прятали до худших времен. Лидеры Чечни и бандформирований понимали, что их вольница долго продолжаться не может. Чечня, как поезд, взявший разгон, не могла притормозить сразу. А кроме того, машинист все выжимал и выжимал из этого локомотива все возможное. Басаев объявил себя имамом, а имам по всем правилам обязан постоянно расширять ареал самой правильной религии. Было понятно, что дальше путь лежит в Дагестан и другие республики. И очень реален был вариант, что русские опомнятся и устроят войну номер два. Это тоже устраивало многих, поскольку священные войны против оккупантов хорошо оплачиваются арабскими странами. На все случаи жизни в республике понаделали схронов.

Джамбулатов обладал отличной зрительной памятью и помнил, где находится склад. Возводили это сооружение несколько русских рабочих — одних потом просто забили насмерть, а другие все равно ничего бы и никогда не вспомнили, поскольку за годы рабства вообще перестали обращать внимание на что-либо.

Джамбулатов нагнулся, разгреб саперной лопаткой верхний слой земли. И с размаху вонзил острие в почву. Послышался стук. Под землей оказалось нечто твердое. Это был бетон крышки, прикрывавшей склад.

Продолжая разгребать землю, Джамбулатов откопал рукоятку домкрата и с его помощью приподнял тяжелую плиту. Сделано все было качественно. Под крышкой скрывалось помещение два на три метра и где-то с полутора метра глубиной.

Внутри, укрытые целлофаном, ждали своего часа два ящика с автоматами, несколько цинков с патронами, одиннадцать пистолетов «ТТ», почему-то уложенных в чемодан, пять наганов и четыре черных коробочки носимых радиостанций «Моторола».

— Как обещал, — сказал Джамбулатов, когда двое бойцов вытаскивали ящики на свет божий.

Синякин взял «Моторолу». Повернул веньер, но рация не откликнулась.

— Аккумуляторы сели, — сказал Джамбулатов. — Сколько они здесь лежат.

— Вижу, что сели, — недовольно буркнул Синякин. — Как новая. Работает?

— Должна.

— Не обманул…

— Спасибо скажешь? — насмешливо произнес Джамбулатов.

— Скажу… Если захочу…

Синякин вытащил из ящика промасленный автомат Калашникова, удовлетворенно крякнул:

— Отлично… Патронов маловато.

— Я не виноват…

— Маловато… Где «Мухи», а?

— Нет.

— «Мухи» нужны. «РПГ-7» нужны… Колонны бить. Русских давить, как насекомых вредных, — глаза Синякина разгорались. — Ты обещал еще склад.

— Это надо вспоминать. Не так просто. Вон, степь, — Джамбулатов обвел руками.

— Хитришь.

Джамбулатов пожал плечами.

— Грузите все, — крикнул Синякин своим людям.

В старенький «КамАЗ» погрузили ящики с оружием.

Теперь оставалось добраться до дома и укрыть это все в безопасное место.

Блокпосты на этих извилистых проселочных дорогах не устанавливают, напороться на засаду маловероятно. Так что Синякин чувствовал себя вольготно.

— Не бойся, — Синякин сам вел «Ниву», Джамбулатов сидел рядом, — русские только в городах еще что-то могут. Я же хозяйничаю здесь. Это моя степь, — он показал рукой, и Джамбулатов заметил, что веко у ваххабита дергается и тогда становится заметным тонкий, протянувшийся через щеку шрам.

Добирались часа два, один раз «КамАЗ» забуксовал. Они долго петляли, так что Джамбулатов уже с трудом понимал, куда они едут. В этих местах он не бывал никогда, хотя считал, что неплохо знает Чечню.

Наконец показалась дощатая вышка с навесом, и это означало, что через несколько секунд за холмом возникнет кошара, из которой выехали рано утром.

— Дома, — произнес Синякин, и в его голосе читалось плохо скрываемое облегчение. Похоже, что степь была вовсе не в его безраздельном владении.

Добычу выгрузили перед домом. Ящики открыли. Автоматы и цинки разложили на двух брезентовых полотнах, там же устроились рации.

— Молодец, Руслан. Удружил, — хохотнул Синякин, вытащил из «Нивы» бутылку джина, отвернул крышку и отхлебнул прямо из горлышка. Протянул бутылку Джамбулатову:

— Пей.

Тот глотнул и вернул бутылку. Синякин вновь жадно приник к горлышку. Оторвал от себя с сожалением бутылку — она была опустошена наполовину. Размахнувшись, бросил ее на землю, она не разбилась, из нее на землю потекла крепкая жидкость. Девчонка лет тринадцати подобрала ее и бесшумно исчезла.

55