Потом начальник криминалки раскидал по исполнителям накопившиеся материалы. Временный отдел постепенно начинал работать в режиме обычного милицейского подразделения, а не осажденной крепости. Сюда потянулись местные жители — кто за паспортами, за номерными знаками, а кто и с заявлениями о кражах скота и насосов. Это радовало. Конечно, радовали не кражи, а то, что люди начинали воспринимать милиционеров как представителей власти, к которым можно прийти за защитой. То есть в большинстве своем местные считали, что Россия вернулась и плевать против ветра смешно, нужно жить нормальной жизнью.
— Все. Сход закончен. По местам, — хлопнул ладонью по столу Алейников.
Он остался в кабинете один, потянулся за пультом дистанционного управления, нажал на кнопку, и в углу зажегся экран телевизора «Рубин». Шли утренние новости. Начальник службы криминальной милиции скривился, как от хины, когда прежде всего услышал:
— В Чечне пропал представитель организации «Милосердие без границ».
На экране возникла фотография типичного америкоса.
Мордатый, в майке с какой-то надписью. А глаза настороженно холодные, даже на фотографии видно.
— Шпионская морда, — произнес Алейников. Кто мог его умыкнуть? Вариантов несколько. Могли чудить местные. Но не исключено, что работали приезжие.
В кабинет постучали.
— Разрешите? — спросил Мелкий брат.
— Заходи.
— По поводу этого, — Мелкий брат презрительно выпятил губу, кивнув на экран, на котором была физиономия американца.
— Чего? — напрягся Алейников.
— Тут информация прошла, что Синякин какую-то вылазку готовит. У него что-то поганое на уме.
— Что готовит?
— Не знаю… Может, он янки украл.
— Чтобы сорвать миллион и уйти в Грузию?
— Кто знает.
— Синякин. Ваххабит славянский, — хмыкнул Алейников. — Как заноза у нас эта сволочь.
— Во-во…
Возвращаясь с обеда, Алейников вышел из машины, остановившейся перед въездом в отдел. Перед шлагбаумом толпились посетители — кто-то пришел за паспортом, кто-то принес передачку задержанному родственнику, кто-то хотел решить свои проблемы.
— Кто, ты — мужчина?! — вдруг послышался яростный крик. — Иди в горы, на ишаках сначала потренируйся, мужчина!
Это чеченец в милицейской форме с майорскими погонами стоял и орал на молодого туземца со злыми глазами. Последний что-то буркнул в ответ и, засунув руки по локоть в карманы разношенных спортивных брюк, неспешно удалился.
— Что за шум? — спросил Алейников.
— Шакал, да! — в сердцах воскликнул майор. — Угрожать мне вздумал. Говорит, «собачью серую форму носишь, разберемся скоро со всеми вами». Выродок бандитский. Отец бандит. Брат бандит. И сам бандит вырос…
— Гены, ничего не попишешь, — Алейников вместе с майором прошел через КПП, старлей в бронежилете козырнул им.
— Кому угрожать вздумал? Мне! Да я столько раз смерть видел… Мужчина он, поглядите на него, — майор не мог успокоиться. — Щенок мелкий, а зубы уже скалит. А я его маму!.. И весь его род бандитский! У меня пять братьев, в случае чего всю их поганую семью вырежем.
Они прошли в кабинет начальника криминальной милиции.
— А информация на эту семейку есть? — спросил Алейников, ставя в угол автомат и усаживаясь за свой стол.
— Конкретно никакой. Да они только и умеют, что пальцы гнуть.
— Может, в работу возьмем?
— Да не беспокойся, ничего не будет, — отмахнулся майор, убирая с сиденья подшивку газет и устраиваясь на стуле. — Они только и умеют понты наводить. Не этих надо бояться, а тех, кто улыбаются и в спину смотрят, как прицеливаясь… А с этими щенками я сам разберусь.
— Давай его данные. Мы все-таки подработаем его. Майор нехотя назвал данные на пацана и заметил:
— Знаешь, ваша ошибка, что вы затягиваете с созданием наших, чеченских органов милиции. Мы бы гораздо быстрее с боевиками разобрались.
— Каким образом?
— Без адвокатов. Кровь за кровь…
Майор был кандидатом на должность начальника уголовного розыска постоянного отдела. Вот-вот должны были прийти документы о его назначении. Задумано было так — когда порядок в республике будет наведен и временные отделы прикажут долго жить, их место займут постоянные отделы, но начинали они работать уже сейчас, подчиняясь при этом «временщикам». Формирование этих отделов шло с большим трудом. Администрация Чечни хотела утрясти все вопросы без лишней волокиты и протащить в милицию как можно больше своих людей, пусть даже и бывших, а то и действующих бандитов. И по этому поводу между администрацией и УВД Чечни происходили постоянные конфликты, в которые втягивались властные структуры России. А вообще протащить в милицию своих людей стремились все тейпы и силы Чечни, в том числе и бандиты, и ваххабиты. Милиция — это власть, а значит, деньги. И еще — легальное оружие, возможность беспрепятственно передвигаться по Чечне. Как такое получалось — непонятно, но некоторые постоянные отделы укомплектовались чуть ли не ваххабитами. Борьба за место в милиции шла жестокая. Иногда в районах появлялись по два-три человека в форме, которые заявляли, что их назначили начальниками постоянного отдела, предъявляли какие-то бумаги и решения властных органов, вовсю нанимали людей. В процессе этой конкурентной борьбы год назад враждующие стороны просто взорвали Урус-Мартановский РОВД.
Оттого, какая местная милиция будет сформирована в Чечне, зависела судьба республики. По большому счету, временные отделы на семьдесят процентов работали по той информации, которую передавали «постоянщики». Чеченец, носит он военную или милицейскую форму, все равно отлично знает, что происходит вокруг. Везде родня, знакомые, информация лежит на поверхности. Известно, кто кого убил, кто кого похитил. Майор был полностью на стороне России, он понимал, что за ваххабитами и бандитами будущего нет, и был заинтересован в том, чтобы был порядок. По его наводке задерживали и боевиков, и убийц, и воров. Алейников его уважал.