Ночь длинных ножей - Страница 26

— Не думаю, что это понравится братве.

— Во как мы ее загнем, — сделал Хромой выразительный жест, будто закручивал кран. — Это наш город… Так что настала пора выбирать. Мы готовы принять под покровительство всех, кто приходит к нам с добром. Подумайте.

Самое интересное, что так думал не только Даудов. Действительно, чеченские бандформирования захватывали все новые и новые позиции в Москве. Началось это в разгар кооперативного движения, в 1988 году, когда из заключения вышли несколько чеченских авторитетов и призвали на помощь правильных людей из Чечни, среди которых был и Даудов. Они начали активно претворять в жизнь теорию «захвата территорий» и повального обложения «налогом за охрану» жуликов, спекулянтов, кооперативщиков. Естественно, их интересы тут же столкнулись с интересами люберецкой, солнцевской, балашихинской и прочих группировок, уже поделивших Москву. Должна была пролиться кровь. Но крови чечены никогда не боялись — ни чужой, ни своей. Быстро была создана единая система боевых дружин, курирующих определенные объекты и собиравших в армию по вполне эффективной системе оповещения по «боевому сбору». Людские ресурсы чеченцы черпали не только в преступной среде, но и в московских вузах, где училось много их земляков. Никогда не стеснялись привлекать к сотрудничеству представителей русских, дагестанских группировок. Сила диаспоры состояла в том, что она не была отягощена уголовными традициями, воровской закон и братковские «понятия» ни во что не ставила, вся деятельность строилась на основе национальных традиций и тейповой структуры. У чеченцев был один единственный вор в законе, который пытался миром утрясти возникавшие конфликты и служил неким буфером между своими земляками и традиционными ворами в законе, вот только чеченцы вписываться в эту систему отказывались. Да и сам чеченский вор-миротворец долго не прожил — его расстреляли средь бела дня из автомата в Зеленограде.

В результате за первые два года такой бурной деятельности произошло около полутора десятков боевых столкновений с московской братвой, где чеченцы выставляли от двух десятков до сотни боевиков. Еще пару десятков кровопусканий предотвратила милиция. Итог — чеченской общиной была рассеяна бауманская группировка и потеснены многие другие. Произошла переадресовка «налога за охрану» в чеченскую общину. Притом если русские драли не больше четверти от теневых доходов, то чеченцы забирали половину с перспективой полной оккупации бизнеса.

Весной 1989 года чеченская община из-за внутренних раздоров и обычного для чеченцев выяснения, кто в доме главный, распалась на две части, и хозяин Хромого с полсотней штыков помахал всем ручкой и переместился во взятый «под охрану» ресторан «Лазания» на Пятницкой. Ресторан и стал штаб-квартирой, где ежедневно проводился «рабочий прием», на который косяком шли «кассиры» и боевики. Таким образом, образовалась лазанская чеченская группировка.

В восемьдесят девятом году сотрудники МУРа хорошенько потрепали чеченские бригады — южнопортовую, юго-западную и лазанскую. Хромой и еще несколько человек скрылись от правосудия в Чечне, но, когда все утихло, вернулись обратно. Надо было возвращать утраченные позиции, и мафиозные войны вспыхнули с новой силой.

Когда Алейников встречался с Хромым, тому рисовались радужные перспективы, но его личная судьба и судьба его команды уже была решена.

Через месяц Алейников вышел из внедрения и его подключили к реализации трехлетней муровской оперативной разработки. Он лично ездил задерживать Хромого и уронил его лицом в блюдо со столичным салатом в том самом ресторане, где они еще недавно встречались. Когда мутная пелена растворилась в глазах будущего ваххабита и он увидел Алейникова, то только и смог прошептать:

— Ты?

— Я.

— Сука ментовская. Встретимся. Башку отрежу… Хромой получил восемь лет строгого режима и был препровожден для отбытия наказания в Нижегородскую область на строгий режим. Но долго сидеть он не намеревался. Через полгода его по фиктивным документам из колонии забрал конвой РОВД Наурского района Чеченской Республики и доставил в СИЗО-1 Грозного. Там он пробыл ровно три часа — время, как раз достаточное для того, чтобы друзья и родственники подогнали кортеж машин и отвезли недавнего узника праздновать освобождение.

После освобождения, проживая в Нижнетеречном районе и в Грозном, Хромой пытался вмешиваться в деятельность чеченцев в Москве, призывая нещадно и бескомпромиссно душить русских. Тут его интересы полностью совпадали с интересами органов шариатской безопасности Чечни, которые принимали деятельное участие в жизни мафиозных структур, используя их как способ проникновения в Россию. Но постепенно он стал утрачивать свои позиции — появлялись более наглые и хваткие. Да и чистые уголовники в Ичкерии были уже не в чести. Приходило время «истинных правоверных». Чечню душил в своих объятиях ваххабизм, а Саудовская Аравия и многочисленные арабские не правительственные организации финансировали джихад, и Хромой понял, что нужно резко менять курс. Он припал к благотворному роднику чистого ислама, сошелся сначала с Радуевым, потом с Басаевым, сколотил отряд и в награду получил под управление несколько нефтяных вышек. А потом началась первая чеченская война, где он засветился несколько раз в кровавых рейдах.

После Хасавюртовских соглашений, когда еще действовала совместная группа МВД России и Чечни, розыскной отдел МВД России направил документы на задержание и этапирование Хромого как скрывающегося от правосудия преступника и лицо, подозреваемое в совершении ряда убийств, в том числе военнослужащих. Пришел ответ следующего содержания: