Ночь длинных ножей - Страница 2

Собровец-чеченец опустил стекло — рукоятка стеклоподъемника вращалась с омерзительным скрипом, и протянул поддельный документ, при этом рука его не дрожала. Взглянув вскользь на удостоверение в сафьяновой коже, снабженное всеми печатями и подписями, боец исламского полка вернул его. После этого для порядка осветил фонарем салон машины. Водителем был аварец, так что подозрений он не вызывал. Двое русских лиц, в принципе, тоже — в силовых структурах Чечни было немало русских.

И вдруг боец будто на что-то напоролся. Его взгляд прилип к лицу Алейникова, а потом скользнул воровато в сторону.

У Алейникова ухнуло вниз сердце, на лбу выступила испарина. Без сомнения, боец исламского полка узнал его!

Сам Алейников не мог вспомнить, где видел этого молодого, рослого, со шрамом, прочерчивающим высокий лоб, чечена. Немало было возможностей повстречаться в ту войну боевику и заместителю командира СОБРа, пропылившего на БТРе по всем чеченским дорогам. И где-то свела их судьба и развела тихо — оба остались живы. И вот она, лихая, столкнула их лбами снова на этой узкой дороге. И теперь им уже не разойтись…

— Проезжайте, — с деланным равнодушием произнес боец.

Собровец-чеченец, забирая у него удостоверение, важно кивнул и поблагодарил на своем языке.

Алейников знал, что будет дальше. Боец по рации сообщит командованию о неожиданной встрече, и вскоре в Нижнетеречном районе будут подняты на ноги все силы, начиная от шариатской гвардии и кончая экологическим батальоном и бандой Булдаева, расположенной в станице Ереминская в двадцати километрах севернее. И тогда придется пробиваться к своим и быть готовым в любой момент принять неравный бой.

Алейников кивнул, нажал два раза на клавишу «Кенвуда», это нажатие отозвалось двумя тоновыми сигналами, зазвучавшими в кабине и в кузове «Урала». Потом уверенно поднял пистолет для бесшумной стрельбы и выстрелил бойцу исламского полка в голову. В тишине хлопок прозвучал громко, но звук не пролетит дальше нескольких десятков метров…

Еще два хлопка. Снайпер в «Урале» нажал два раза на спусковой крючок, и винтовка для бесшумной и беспламенной стрельбы «винторез» выплюнула два кусочка металла, послушно настигнувших нужные цели. Снайпер отлично знал свое дело. Он вычищал в девяносто пятом Грозный от дудаевских снайперов и лично отправил в мусульманский ад двенадцать душ. Сегодня ему досталась легкая работа…

При звуке выстрела подполковник ГУЭПа вскользь взглянул на рухнувшее тело и окаменел. Алейников в очередной раз подумал, что не стоило брать оперативника на спецоперацию. Тут не его место.

Теперь убрать трупы и двигать дальше…

На цель вышли в третьем часу ночи. Просторный, богатый трехэтажный кирпичный дом со сводчатыми окнами и нелепой башенкой был рассчитан на большую семью.

— Он, — кивнул агент-чеченец севшим голосом.

— Теперь главное — не суетиться под клиентом, — произнес Алейников.

Пришло время любимой работы. Группа прикрытия. Группа захвата. Расчет по номерам. Все продумано, просчитано, забито в сознание и подсознание каждого из бойцов. Остается ворваться в дом, положить всех на пол, выбрать тех, кто нужен, загрузить в машину людей и искомые предметы и двигать по разработанному маршруту отхода.

Алейников набрал в легкие побольше воздуха, задержал дыхание, потом нажал на клавишу, привычно бросая:

— Захват!

И все, как по колдовскому заклинанию, пришло в движение. Собровцы ловко рванули через забор. Крики. Звон разбиваемого стекла. Отчаянный женский визг. Хлопок — предсмертно заскулила сторожевая собака, и Алейникова кольнула мимолетная жалость. Ничего не поделаешь, у сторожевых псов такая судьба — отвечать за грехи своих хозяев.

На все про все — десять минут. Троих насмерть перепуганных, с безумными глазами чеченцев загрузили в «Урал». Туда же упаковали и то, что можно увезти с собой — компьютеры, здоровенный, безумно дорогой лазерный принтер, расходные материалы, несколько коробок с бумагой и целлофановый пакет с уже готовыми к употреблению бумажками с изображением американских президентов.

Напоследок — связка гранат в подвал, где располагалась подпольная типография, чтобы расколотить все, что нельзя взять с собой.

Село просыпалось. Слышались возбужденные крики, лай собак. Но работа уже сделана…

— Домой, — махнул рукой Алейников, запрыгивая в «уазик», который качнулся под тяжестью его стокилограммового тела…

Ни с чем не сравнимое чувство — кажется, рвешь финишную ленточку и в душе все взрывается ликованием, когда колеса машины пересекают условную линию границы. Линию, делящую мир на «наше» и «их».

Группу ждали на перекрестке дорог, рядом с усиленным, постом ГИБДД. На обочине застыли белый широкий «Форд» с хищной мордой-бампером, серая, как мышь, «Газель» и «рафик» с праздничными мигалками на крыше. Моложавый подтянутый начальник криминальной милиции области крепко обнял Алейникова и с облегчением выдохнул:

— Живые!

— Товарищ полковник, приказ выполнен, — доложил Алейников.

— Возвращение из ада каннибалов, — криво усмехнулся гуэповец, озвучив название голливудской страшилки, показанной вчера по НТВ.

Прямо на капоте «Форда» «раздавили» бутылку водки. Это святое. Напряжение нехотя отпускало и тех, кого ждали, и тех, кто ждал. Оно разряжалось шутками, нервным смехом. Подполковник из ГУЭПа пытался попасть в общий ритм, тоже балагурил — в этом он был признанный мастер, но взгляд его был очумелый, а щека дергалась. Наконец, он отошел в сторону, и его чуть не вырвало… Алейников понимал его состояние. Сейчас перед глазами оперативника будто наяву стоит заваливающаяся фигура убитого выстрелом в лоб чеченца и бьет по ушам ставящий точку в человеческой жизни хлопок бесшумного пистолета. Эта сцена будет не раз настигать его в ночных кошмарах и терзать душу. На войну сегодня очень легко попасть. И очень трудно вырваться из ее объятий…